Глава пятая.

          I
Теперь, мне кажется, мы можем
Взглянуть на то, читатель мой,
Как наш советский Казанова
Живёт. Обрёл ли он покой
Иль жизнь его полна исканий,
Как у Толстого. Иль как Байрон,
Поборник и певец свобод,
Мятежный карбонарий, лорд
Несправедливость обличает.
И часто, или никогда
Лицо из прошлого, глаза
В потоке будней вспоминает.
А мысли отыскать его
Не возникали ль у него?

          II
Иль, может быть, воспоминанья
Записывая в дневнике
Бессонно длинными ночами,
Он кается в своём грехе.
Разочарую вас, мучений
Или душевных угрызений
Нехлюдовских, он избежал.
Тому причиною признать
Мы можем то, что наш Евгений
Новый Завет не изучал,
Хоть что-то о грехах слыхал,
Адаме, яблоке и Еве.
Но это было для него
Легендой, больше ничего.

          III
Лицо Венеры деревенской,
Упругий стан, её глаза,
При лунном свете отблеск персей
Он вспоминал так, иногда.
Каких-то тяжких угрызений
Нет, не испытывал Евгений.
Об её муках и слезах
Не знал и не подозревал.
Это, возможно, объясняет
Столь легкомысленный его
И безответственный подход,
Однако вряд ли извиняет
Описанных поступков ряд
На мой небеспристрастный взгляд.

          IV
И вот, что следует прибавить,
Наш легкомысленный герой
Завёл роман довольно жаркий
С одной соломенной вдовой.
Вдова была мила, красива,
Строга, но в меру, не ревнива.
Так, что Евгений мог вполне
Шалить слегка «на стороне».
Интрижки были, и немало,
Но как-то всё сходило с рук.
Впрочем, претензии подруг
Недалеко и простирались.
И мысли не было о том,
Чтоб выйти замуж за него.

          V
От вас не скрою, мой читатель,
Он незатейливый роман
Перемежал, порой некстати,
Игрою в карты, в преферанс.
Не денег ради, а от скуки
К игре его тянулись руки.
На этой ниве, так сказать,
Больших успехов не стяжал.
Обычно, строгий обыватель,
Картишки, женщин и вино
Готов объединить в одно,
Но я, друзья мои, считаю,
Что и банальный женский флирт
С игрой никак не совместим.

          VI
На злополучную триаду,
Если попристальней взглянуть,
То мы увидим, как банально
Губила многих страсть к вину.
Не нужно ничего на свете.
Ни прелести, ни ласки женщин
К себе не только не влекут,
На них нет даже сил взглянуть.
Взять невозможно в руки карты.
И уж какой там преферанс.
Мир стал унылым, свет погас.
И вам не кажется ли странным
Объединить теперь в одно
Прелестниц, карты и вино?

          VII
Я вновь предвижу возраженья:
Нельзя сверх меры пить вино,
Влюбляться бесконечно в женщин.
Да меру знать – кому дано?
Кому с горячей головою
Дано владеть своей судьбою?
И согласитесь, термин «грех»
Страшит ведь далеко не всех.
И подходящие примеры
Найти совсем нетрудно нам -
Взгляните на телеэкран.
Ни для кого в том нет секрета,
Как часто, с некоторых пор
Разгуливает там порок.

          VIII
В философические дебри –
Как, сколько пить, во что играть,
В потоке будней, наш Евгений,
Сказать по правде, не вникал –
Пил и гулял, лишь был бы повод,
С друзьями, просто у знакомых,
А временами был не прочь
И в карты проиграть всю ночь.
Не избегал случайных связей.
Так, между делом, иногда
Вдове он наставлял рога,
И, извалявшись в этой грязи,
Но будучи подчас раскрыт,
Просил прощенья у вдовы.

          IX
Курьёзы разные бывали,
И, к сожалению, не раз.
Но обходилось. Его, к счастью,
Не приходилось прятать в шкаф.
И в случаях тому подобных
Он не использовал балконов.
В интимных путаясь делах,
Старался их не доводить до драк.
И чтоб о нём не говорили,
Вину немедля признавал
И, извинившись, исчезал.
Он парень был довольно смирный,
Но до невенчанной жены
О том слух часто доходил.

          X
Вдова отчаянно ругалась.
Со скрипом и большим трудом
Так или иначе, прощала,
И всё шло той же чередой.
Но ведь всему же есть пределы,
Вдове его осточертели
Художества, в конце концов.
Какая б жаркая любовь
Меж ними бы не бушевала,
Бескомпромиссный поворот
Герой наш от её ворот
Бесславно получил однажды.
Но образ жизни Дон Жуан
Серьёзно изменять не стал.

          XI
Летели дни, недели, годы.
Он к ласкам женщин охладел.
Не знаю, отчего, возможно
Сей образ жизни надоел.
Однако, может быть, причина
Была и глубже и солидней,
Ведь он собой не представлял
Теперь, как прежде, идеал,
Иль перспективный образ мужа.
Далёкий от высоких сфер
Простой советский инженер,
Кому такой сейчас был нужен?
Времён теченье не пустяк,
Глядь – уж и старый холостяк.

          XII
Была ещё одна проблема,
Точней – финансовый вопрос.
Всё время не хватало денег
Ни на подруг, ни на вино.
Над поиском его решенья
Трудился, что есть сил, Евгений.
Он одно время стройотряд
Даже пытался возглавлять.
Как-то построили телятник,
А развалившийся колхоз
Им вместо денег – утёр нос.
Это во многом объясняет,
Как у Евгения исчез
К делам подобным интерес.

          XIII
Не скрою, что и Север дальний
Длинным рублём его манил.
Не подходящей специальность
Была. Да требовалось сил
Чрезмерно много и квартира
Довольно долго находиться
Без глаз хозяйских бы должна.
Сейчас, конечно, не война,
Но может всякое случиться.
Всё взвесив, всё-таки решил,
По совокупности причин,
В Сибирь пока не торопиться,
Без надобности не мудрить,
Дни коротать в родном НИИ*).

          XIV
Да, кстати, чем же занимались,
В, так называемых, НИИ,
Несметные учёных братства,
Какую жизнь они вели?
Из их различных категорий
Одна была довольно строгой.
Вход, как и выход, по часам
И по особым пропускам.
Нет адреса – почтовый ящик,
Названья нет – одно число,
Лишь номер – больше ничего.
И вот, попробуй догадаться,
Каких открытий важных ряд
Сей мудрый сделает отряд.

          XV
В учебных, впрочем, заведеньях
Режим секретности таким
Предельно строгим, правда, не был,
И можно было получить
Сверх жалованья ползарплаты.
Работы этой результаты
Были подчас весьма скромны
И не особенно нужны,
Так как советская разведка
Могла тогда любой секрет,
Существовавший на Земле,
Для нас известным фактом сделать.
Для Академии Наук –
Могучий и незаменимый друг.

          XVI
В науке той, с названьем странным –
Хозяйственных договорных работ,
Немало было диссертаций
Защищено. Хоть и забот
На том пути было немало.
Евгению всё же казалось,
Что он осилит этот путь.
Во всяком случае, рискнуть
Весьма резонным представлялось.
Войти в такой учёный круг
Помог один давнишний друг.
За малым дело оставалось:
Обоснование под стать
Учёной теме подыскать...

          XVII
А что под термином «наука»
Прикажете нам понимать?
Понять непосвящённым трудно,
Чему работ несметный ряд
В журналах наших верно служит?
Кому и для чего он нужен?
Хотим узнать, как скроен мир,
Зачем живём, куда летим
В предвечной бездне мирозданья?
Или, быть может, мы хотим
Улучшить, перестроить мир,
Зло уничтожить и страданья?
Вам большинство ответит – нет.
Хотим лишь вкусно пить и есть!

          XVIII
Не послужило, к сожаленью,
Нам возрождение наук
Ни душ, ни нравов очищенью.
Ну, а расцвёл ли мир искусств?
И где же их лежат истоки?
Там – в любопытстве и пороке,
Как утверждал Жан-Жак Руссо.
Он вряд ли б усомнился в том,
Узнав о наших порнофильмах
Или томах никчёмных книг,
Взглянув на то, что пишут в них,
Какие здесь идеи, мысли.
Предвижу, что бы он сказал,
Увидев наш телеэкран.

          XIX
Да, времена теперь другие.
О пользе иль вреде наук,
Что б нам теперь не говорили,
Нам это слушать недосуг.
Под тем большим, могучим дубом,
Что называем мы наукой,
Пасётся жирная свинья.
Поймите правильно меня,
Я технику не осуждаю,
Но, к сожалению, она
Нас приводила сотни раз
К весьма печальным результатам.
Чернобыль, тысячи ракет
Полезны нам? Пожалуй, нет.

          XX
Когда вы видите громады
Заводов, доменных печей,
То вас охватывает радость,
Что не когда-то, а теперь
Жизнь расцветёт и станет лучше.
Ан нет! Сгустившиеся тучи
Вдруг льют кислотные дожди.
Я оставляю вам судить,
Сколь ценные дары науки
И сколь высокую мораль
Они несут нам, так сказать.
Но горевать о том не будем,
Хоть нам и ясно, что прогресс
Не те подарки шлёт с небес.

          XXI
Да, кстати, Радонежский Сергий
Не верю, что нам уступал
В моральных качествах, идеях,
Хоть в скит подведён не был газ
И не слыхал он о бензине
Иль примитивном керосине.
И разухабистый чарльстон
Не мог сыграть там патефон.
Но с чем сравнить нам силу духа
Тех, кто построил монастырь
Среди заснеженных пустынь,
А марксова псевдонаука
Там умудрилась учредить
То, что зовётся геноцид.

          XXII
Следов каких-то размышлений
О роли в обществе наук,
Истоках их, предназначеньи,
О поведении их слуг
Евгения, впрочем, не оставил.
И более – подозреваю,
Что не было их у него.
Вбивали в голову одно –
Должна служить наука людям,
Не покладая рук и ног,
Как конь ершовский, Горбунок.
Жизнь наша станет краше, лучше,
Преобразится все кругом,
Придёт достаток в каждый дом.

          XXIII
Ну, а Евгения в науку
Причинно-следственная связь
Вела, как говорят, за руку
Весьма простая, что скрывать -
Мечтал он о большой зарплате.
О роли в этом диссертаций
Конечно знал, и потому
Пришлось, как сказано, ему
«Отрядом книг уставить полку».
И свой использовать досуг
На изучение наук,
В которых видел мало толку,
Но, хоть он их и презирал,
Экзамены в аспирантуру – сдал.

          XXIV
Не знаю, было ли случайным,
Что наш Евгений подыскал,
То ль соблазнил стать шефом даму,
Но я копаться в том не стал.
Возможно скажут – неудобно
То, что даровано природой
Для дел иных употреблять,
Но это - похотливый взгляд,
Да и не очень-то глубокий.
Не скрою, злые языки
Изощерялись, как могли.
Но я держусь ведь правил строгих:
О том и только том писать,
Что твёрдо знал и видел сам.

          XXV
А с выбором научной темы
Пришлось изрядно помудрить.
Желательно бы гриф «секретно»
Для неё было получить.
К тому вели такие мысли:
К работе, что звалась закрытой,
Учёный мир не слишком строг.
Не возникает и вопрос -
Сколь эта тема актуальна,
И будут ли применены,
И где действительно нужны
Полученные результаты?
И надобности нет писать
Статьи и их публиковать.

          XXVI
В журналы, кстати, загляните,
В них публикуются за год,
Пожалуй, тысячи открытий.
Конечно, каждый знает, что
Неведомым полна природа,
Но если мы, в теченьи года,
Открыли сотни её тайн,
То почему тогда от нас,
Желанное столь изобилье,
Уходит вдаль, за горизонт,
А мы его, который год
Так тщетно, так упорно ищем?
Не кажется ли этот путь
Похожим на сизифов труд?

          XXVII
Да мы его и не искали -
На важный столь вопрос, ответ.
Просто оружие ковали
Без остановки много лет.
Уставив танками равнины
От гор Чукотки до Берлина,
Создав мощнейшую из бомб,
В пол сотни миллионов тонн,
И средства для доставки к цели,
Мы уничтожить бы могли
Одним ударом полземли,
Коль скоро б нас едва задели.
Но пожалел мир, видно, Бог,
И от сей доли уберёг.

          XXVIII
Путь этот зыбкий, к сожаленью,
Нас к изобилью не привёл,
И коммунизм на нашу Землю
Таким путём не снизошёл.
Страна пробилась в космос первой,
Так и оставшись очень бедной,
По сути, нищенской страной,
С большой дубиной за спиной.
Одной казалось маловато,
Вторую начали строгать,
Ну, и так далее, пока
Подручных средств вокруг хватало,
На сотой, выбившись из сил,
В конце концов, надорвались.

          XXIX
В таком подходе мы не будем
Никак Евгения винить,
Над этим он совсем не думал,
А обустраивал лишь жизнь,
Как ему это представлялось.
Он делал, как ему казалось,
Шаг в обеспеченную жизнь.
Над тем, чему может служить
Его научная работа,
Он не пытался размышлять,
Да и дано ль кому-то знать,
Как его слово отзовётся.
Но, впрочем, отклика в умах
Пинегин вовсе и не ждал.

          XXX
Созвучную эпохе тему
Он, без особенных трудов,
Нашёл и для военных
Стал выполнять хоздоговор.
Такой подход решал проблему
Принципиальную – проблему денег.
Даже простой эксперимент
Потребует созданья схем
Не тривиальных, а серьёзных,
А потому и результат
Потребует больших затрат,
Дорогостоящих приборов.
Ведь «на защите», так сказать,
Придётся это показать.

          XXXI
Да! Обязательным и важным
Ещё один был ритуал -
По философии экзамен
Сдать должен каждый аспирант.
Во времена Джордано Бруно,
Возможно, и служил науке
Весьма успешно сей предмет.
Но в мире том, где Бога нет,
Что ж изучать ей оставалось?
Куда ведёт нас ленинизм,
И, что сулит нам коммунизм,
Который он нам предрекает.
На философский сей вопрос
Ответ был далеко не прост.

          XXXII
Он о количестве премудрость
Марксистскую преодолел,
Количество определить нетрудно,
А с качеством – тут посложней.
Одно в другое переходит,
Но где, куда, когда и сколько,
И что там происходит с ним,
И где сокрыт тот механизм,
Понять без подготовки сложно,
А почему пролетарьят
Взять оттого был должен власть,
На первый взгляд и невозможно.
Помог, однако, сей предмет
И это всё уразуметь.

          XXXIII
Сдал по английскому экзамен,
Документально подтвердив,
Что он не только понимает,
А может и переводить
Учёную литературу.
Хоть суть её довольно смутно
Себе порой он представлял,
Но, тем не менее, он сдал
Экзамен и по дисциплине,
Которая должна была
Основой для работы стать.
Для всех теперь неоспоримо,
Что в этот серый бренный мир
Явился новый эрудит.

          XXXIV
И вот, когда эти проблемы
Успешно были решены,
Для опытов своих нетленных
Евгений деньги раздобыл.
В условиях, довольно сносных,
Собрал простую установку.
Вопрос поставлен – вот ответ,
Сомнений в истинности нет.
Коль он совпал с американским,
То значит, этот результат –
Теперь уж непреложный факт.
Возможно, кто-то скажет: «Странно,
Здесь с этикой, скорей всего,
Не всё в порядке». Ну и что?

          XXXV
Я говорил уже, Евгений
В таких делах совсем непрост.
На руку скорую измерив
От плазмы тепловой поток,
Не мудрствуя долго, смело
Взял интеграл он Дюамеля,
Не знаю, к месту или нет.
Но было важно в тот момент
Понять дать, непростую
Решил задачку диссертант,
Не тривиальный результат
Получен между делом, «всуе».
Предельно ясно быть должно –
В науке сделан шаг вперёд.

          XXXVI
Сомнительный иль очевидный,
Каков бы ни был результат,
Быть должен автором описан
Подробно: где получен, как?
По существу, а не формально
Необходимо дать анализ
Погрешностей, сиречь того,
Что так иль иначе могло
Сомнения в экспериментах,
В их результатах породить,
И тем все дело загубить.
Семь раз проверив всё, отрезать,
Все возраженья упредить,
Чтобы «впросак не угодить».

          XXXVII
Затем, обзор литературы
Должен бесспорно показать,
Что в диссертации получен
Оригинальный результат.
Причём, один из лучших в мире,
И, что тем самым здесь достигнут
Весьма значительный рубеж.
Неукоснительно затем
Должен последовать анализ,
С той целью, чтобы доказать,
Насколько этот результат
Необходим и актуален,
Что эти данные важны
И всем до крайности нужны.

          XXXVIII
Но вот написана работа,
Её положено внедрить
И акт о несомненной пользе
С печатью круглой получить.
Затем пройти ряд апробаций.
Рассылку сделать реферата.
Нужно уметь, точнее – знать,
Как оппонентов подобрать,
Как получить столь нужный отзыв
В короткий срок на реферат,
Кто твоей фирме друг, кто – враг,
Быть бдительным и осторожным.
Всего один неверный шаг
И – неминуемый провал.

          XXXIX
Не буду, впрочем, вас в рутину
Сих скучных дел я посвящать,
Их невесёлую картину
Здесь мало смысла рисовать.
Ну, что-то, как-то получили,
Ну, сопоставили, сравнили,
Лёг куда нужно и совпал
С расчётом новый результат.
Замысловатые кривые
Лежат на ватманских листах,
Словно лукавая игра,
Наполненная скрытым смыслом.
Но любопытно: этот смысл
Будет открыт и вновь забыт.

          XL
Во всяком случае, не буду
Пружины скрытые искать.
Ждала, иль не ждала наука,
Но наш герой, наш аспирант,
Работу, всё-таки, представил.
Прошёл ряд нужных апробаций.
В конце тоннеля виден свет,
Она направлена в Совет.
Утверждены и оппоненты.
И вот, с протянутой рукой
Организаций нужных строй,
Обходит он, сил не жалея,
Чтоб отзывы на реферат
Необходимые собрать.

          XLI
Вот - все готовы документы.
В назначенный Советом день
Был должный кворум обеспечен,
Но, к сожаленью, оппонент
На заседание не прибыл
(Возможно, кто-то плёл интриги).
Не первый, к счастью, а второй.
Тут же назначен был другой,
Свод нужных сведений и справок
Был оглашён секретарём,
Своим пошло всё чередом.
Евгению дал председатель
Минут так двадцать, двадцать пять,
Чтоб смог он сделать свой доклад.

          XLII
После доклада на вопросы
Ответил внятно диссертант,
И оппонентов, в меру строгих,
Учёный  сей ареопаг
Тоже внимательно прослушал.
Ничем регламент не нарушив,
Прочёл учёный секретарь
Все отзывы на реферат.
На замечания ответы
Промямлил вяло претендент.
Открыли прения затем
Члены Учёного Совета,
Чтоб подвести, в конце концов,
Благожелательный итог.

          XLIII
И, наконец, к голосованью
Ареопаг сей приступил,
И оказалось в результате
(Как секретарь мне говорил,
Что были бюллетени «против»
И, кажется, один – испорчен),
Что положителен итог:
За диссертанта – большинство.
По утверждённой ВАКом*) схеме,
Во след за этим, в резюме,
Удовлетворительном вполне,
Была присуждена и степень
То ли физмат, то ль тех. наук,
Запомнить было недосуг.

          XLIV
Рукопожатья, поздравленья
И по традиции затем
Всех приглашает наш Евгений
На им оплаченный банкет.
Всё, как и должно в этом месте:
Столы накрыты. Рюмки блещут.
Осётр, севрюга и икра,
И буженина, ветчина,
Оливки греческие, зелень
Меж водок, вин и коньяка,
И заливным из судака,
Салатом Оливье нетленным.
Гостей несмелый шум, пока
Свои не заняли места.

          XLV
Смешенье лиц младых и старых,
Ножей и вилок перезвон.
Встаёт неспешно председатель,
Как по команде – зал замолк.
И, перечислив вновь заслуги
Евгения перед наукой,
Как принято, он произнёс
В честь диссертанта первый тост.
За этим следуют другие,
Темп – не успеешь закусить,
Так развязались языки.
Куда ни глянь – глаза хмельные,
Дымком повеяло слегка,
Несут шашлык и табака*).

          XLVI
Что принято с энтузиазмом,
Вновь следует за тостом тост
(Как только сил на то хватает!).
Сейчас я, к слову, вспомнил то,
Как на банкете в ресторане
Ничком уснул на барабане
Неопытный в делах сих гость.
Но, к счастью, не произошло
«ЧеПе»*) сегодня никакого.
А вот и кофе принесли.
Евгений поблагодарил,
Как принято, - в ответном слове,
Произнесённым им в конце,
Совет и шефа, и друзей.

          XLVII
Теперь же дело оставалось
За оформлением бумаг,
И, наконец, дипломом ВАКа
Увенчан был наш диссертант.
Как ни покажется вам странным,
Евгений наш стал кандидатом
Не в депутаты, а наук,
Но стать одним из её слуг
Он вовсе и не собирался.
Лишь предоставилась ему
Возможность, вдруг, занять одну
Из подвернувшихся вакансий,
Он случай сей не упустил,
Забросив номерной НИИ.

          XLVIII
В одном учебном институте
Стал, нехотя, преподавать
Азы физической науки.
В те годы довелось узнать
И познакомиться поближе
С ним просто в повседневной жизни.
Мне нравились его черты*),
Но, к сожалению, пустым
Набор был принципов житейских.
Одной из главных их основ
Была свободная любовь,
А он – её слепым адептом.
И, не задумываясь, жил,
Как того требовал инстинкт.

          XLIX
А денег, все же не хватало,
Хоть получал он, как доцент,
Вполне приличную зарплату.
Евгений знал, что выход есть.
Вокруг – немало претендентов
Занять места в семье студентов,
Которые всё отдадут
За поступленье в институт.
Так называемых «болванов»
Он под крыло своё собрал,
И дань исправно получал
С тех нерадивых шалопаев,
Кто, в своё время, не смогли
Освоить физики азы.

          L
И, в заключение, отмечу,
Что для Евгения была
Извечная проблема денег,
В какой-то мере, решена.
Во всяком случае, хватало
На его шалости и карты.
Когда свободен был от дел,
Он не отказывал себе
В утехах или развлеченьях,
А как народ простой живёт,
Куда Ка Пэ Эс Эс ведёт
Его не мучили сомненья,
Что заставляло видеть в нём
Героя брежневских времён.